Улыбка фортуны - Страница 29

Он толкнул ее, и она упала.

— Вы не имеете права прикасаться ко мне! — закричала она. — Вы вор и убийца. Весь Корнуолл знает об этом. Сегодня я была в Ланстоне, чтобы заявить на вас.

В толпе поднялся гвалт, все подались вперед, но хозяин гаркнул, и они отступили.

— Прочь, болваны! Неужели вы не видите, что она врет, чтобы спасти свою шкуру? — заорал он. — Как она может заявить, если ей ничего не известно? Она ни за что не протопала бы одиннадцать миль до Ланстона. Взгляните на ее ноги. Она была где-то неподалеку, с мужиком, и, порезвившись с ней вволю, он отправил ее назад в карете.

Он поднял ее рывком и поставил перед собой.

— Смотри! — Джо Мерлин показал на небо, которое начало очищаться от облаков. — Дождь уходит на восток. Ветер будет дуть и дальше, так что рассвет на побережье выдастся что надо. Гарри, приведи лошадь с телегой из конюшни. А ну, пошевеливайтесь, пьяные рожи, или вы не хотите почувствовать, как золото и серебро течет между ваших пальчиков? Я провалялся бревном целую неделю, но сегодня здоров, как младенец, и опять хочу прогуляться на морской берег! Кто со мной, через Кэмелфорд?

Из дюжины глоток вырвался рев, руки взметнулись в воздух. Джо Мерлин смотрел на Мэри, пьяно улыбаясь. Потом он схватил ее за руку, потащил к карете и затолкал внутрь. Затем влез сам и крикнул бродяге, чтобы тот подхлестнул лошадь.

Оборванцы начали на ходу прыгать на козлы и запятки, подгоняя лошадь ударами палок. Несчастное животное помчалось галопом в гору.

Джо Мерлин зажал девушке рот и прижал ее к стенке кареты.

— Так ты хотела донести на меня? — говорил он. — Ты хотела, чтобы я повис в петле, как дохлая кошка? А вместо этого ты будешь стоять на берегу и увидишь рассвет и морской отлив. Знаешь, что это означает? Тебе известно, куда я хочу взять тебя?

Мэри смотрела на него с ужасом, она хотела что-то сказать, но мешала его рука.

— Ты думаешь, что не боишься меня, да? — спросил он. — Ну, что ты вытаращилась? Да, я пьян. И я сейчас могу горы своротить. Сегодня мы славно повеселимся, — возможно, в последний раз, и ты поедешь с нами, Мэри, на побережье…

Лошадь, выбравшись на ровную дорогу, поскакала быстрее. Огни «Джамайки-Инн» растаяли в темноте.

11

Этот кошмар продолжался около двух часов, пока они мчались к побережью. Мэри лежала в углу кареты в полубесчувственном состоянии. Сюда же вслед за дядей забрались бродяга Гарри и еще двое. Было трудно дышать от винного и табачного перегара, смешанного с запахом немытых тел.

Хозяин и его напарники находились в состоянии дикого возбуждения, а присутствие женщины развеселило их еще больше. Сначала они пытались с ней разговаривать, громко смеялись и выкрикивали непристойности, но она никак не отвечала, и это еще больше раззадоривало их.

Они наблюдали за выражением ее лица, надеясь увидеть на нем признаки стыда или возмущения, но Мэри была слишком измучена, чтобы реагировать на такие выходки. Их голоса доносились до нее как сквозь пелену, в бок упирался локоть дяди, причиняя боль.

Когда они поняли, что она полужива, сразу утратили к ней интерес. Джошуа Мерлин достал колоду карт. Мэри забилась подальше в угол, прочь от горячего, животного смрада, исходящего от дяди, и погрузилась в темное забытье.

Когда девушка очнулась, карета стояла. Внутри было темно. Люди ушли, взяв с собой фонари. Мэри села и выглянула в окно. Дождь прекратился, но дул сильный ветер. Лощина, в которой была остановлена карета, круто уходила вниз, и Мэри видела вперед лишь на несколько футов. На небе ни звезды, ветер с болот гнал клочья густого тумана. Мэри попыталась открыть дверь, но она была заперта снаружи. До ее ушей донесся знакомый однообразный шум: лощина спускалась к морю. Где-то там внизу, в темноте, ее дядя с сообщниками ожидают отлива. Если бы Мэри слышала их голоса или пьяный смех, ей было бы легче, но эта тишина была зловещей. Они протрезвели для дела, у них появилась цель.

В карете больше нельзя было оставаться. Мэри прикинула размер окна; можно попытаться пролезть в узкий проем. Необходимо было рисковать. Что бы ни произошло сегодня ночью, ее собственная жизнь стоила очень мало: дядя со своей компанией вернется и убьет ее. Мэри с трудом протиснулась в окно: плечи и бедра оказались слишком широкими. Крыша кареты была мокрой и скользкой. Потеряв равновесие, она упала на землю. Падение было удачным; она не ушиблась. Девушка поднялась и побежала вверх. План так и не сложился в ее голове, было ясно лишь, что надо бежать, и как можно быстрее, прочь от моря.

Лощина вела прямо к скалам, где в расщелине Мэри предполагала укрыться. Где-то впереди должна быть дорога — ведь карета как-то приехала сюда; а если есть дорога — должно быть и жилье, где живут честные люди.

Девушка брела по узкому проходу, спотыкаясь о камни. Тропа резко повернула, и Мэри чуть не споткнулась о человека, присевшего на корточки. Тот вскрикнул от неожиданности, вскочил и ударил ее кулаком в лицо. Она упала. Это был бродяга Гарри. Он наклонился над ней, усмехаясь.

— Не ожидала меня увидеть? Ты думала, я на берегу с остальными? Значит, ты проснулась в своей колыбельке и решила пойти прогуляться. Рад тебя видеть. — И он грязной рукой провел по ее щеке. — Сыро здесь, верно? Их еще долго не будет. Я вижу, ты не ладишь с Джо. Он не имеет права держать тебя взаперти, как птичку в клетке, — тебе даже надеть нечего; небось даже брошку тебе не подарил? Ничего, я тебя одену в кружева, и в шелка, и в браслеты!

Он нагнулся к ней, продолжая ухмыляться, и протянул руку. В то же мгновение она ударила его кулаком в челюсть. Он завизжал, как кролик, и она опять ударила его. На этот раз он набросился на нее всерьез. Лицо побелело, напускная вежливость исчезла. Мэри на миг прикинулась, что сдается на его милость, Гарри слегка ослабил хватку, и Мэри, уловив момент, нанесла ему резкий удар коленом ниже живота и ткнула пальцами в глаза. Он присел и повалился на бок. Мэри выбралась из-под него и, вскочив на ноги, пнула ногой скорчившееся тело. Затем набрала пригоршню песку, швырнула ему в лицо и бросилась бежать. Вскоре она услышала за спиной его крики и топот. Ее охватила паника, и она полезла вверх по отвесной скале. Лицо и руки кровоточили, но Мэри карабкалась дальше, цепляясь за пучки жесткой травы. Она не чувствовала ни боли, ни усталости. Мэри выбралась наверх, стена тумана сомкнулась над ней, и она потеряла ориентацию. Она не знала который час — три, может быть, четыре утра. Темнота была густой и вязкой. Снова начался дождь, и ей показалось, что звук морского прибоя доносится уже со всех сторон. Наконец Мэри опустилась в изнеможении на колени и увидела, что прямо перед ней, в пятидесяти ярдах, разбиваются о берег морские волны. На берегу были люди. Они сбились в стаю. В их неподвижности было что-то угрожающее. Лица были повернуты к бушующему морю. Мэри ждала. Не было слышно ни звука.