Улыбка фортуны - Страница 39

Дом больше не выглядел безжизненным. Распахнулось окно бара, затем окна гостиной. Кто-то поднялся наверх и принялся осматривать пустые комнаты для гостей. Только тяжелая парадная дверь оставалась закрытой, и Мэри знала, что за ней, у порога, лежит мертвый дядя. Вот кто-то громко крикнул из гостиницы, ему ответило сразу несколько голосов. Ричардс взглянул на Мэри и по ее лицу понял, что она услышала. Во дворе появился сквайр и подошел к коляске.

— Мужайся, — сказал он, — у меня плохие новости. Мы нашли твою тетю. Ты, наверное, ожидала этого? Не думаю, чтобы она мучилась. Она там, в спальне, в конце коридора. Зарезана, как и твой дядя. Она могла ничего не знать. Поверь, я очень сожалею.

Мэри сидела без движения. Она беззвучно молилась, чтобы тетя Пэйшнс простила свою племянницу. Ее загубленная душа обрела наконец покой. Сейчас, наверное, она уже встретилась со своей сестрой и не так одинока. И только одна мысль по-прежнему терзала Мэри: не покинь она «Джамайку-Инн», тетя была бы жива.

Из дома снова донеслись возбужденные крики и топот ног. Послышался треск ломаемых досок. Вскоре из-за угла появились шестеро человек во главе со сквайром. Они тащили кого-то визжащего и упирающегося.

Мэри посмотрела на пленника, тот жмурился от яркого света. Лицо его было заросшим и черным от грязи — это был бродяга Гарри.

— Ты знаешь этого типа? — спросил сквайр. — Мы нашли его в запертой комнате, на каких-то мешках, но он твердит, что ему ничего не известно о преступлении.

— Он из этой компании, — тихо ответила Мэри, — он пришел в гостиницу вчера вечером и поссорился с хозяином. Дядя запер его, угрожая ему оружием. У него были все причины, чтобы убить дядю. Он лжет.

— Но дверь была заперта снаружи, мы еле смогли ее выломать, — возразил сквайр. — Самостоятельно он выйти не мог. Да ты взгляни на него: он ослеп от темноты. Нет, он не убийца.

Бродяга испуганно смотрел на своих стражей, его поросячьи глазки слезились, и Мэри поняла, что сквайр говорит правду.

— Тот, кто это совершил, ничего не знал об этом негодяе, — продолжал сквайр. Бродяга ничего не видел и не слышал, но он может назвать своих сообщников. Один из них убил своего главаря, и мы найдем его, можете не сомневаться. Эй, кто-нибудь, отведите этого парня в конюшню и не спускайте с него глаз. Остальные пошли со мной обратно в дом!

Мэри сидела в коляске, подперев голову руками, не обращая внимания на вопли Гарри. Она видела перед собой другое лицо и слышала другой голос: «Он умрет за это». Вспомнились и слова, сказанные Джемом по дороге в Ланстон: «Я еще никогда не убивал», и пророчество цыганки на ярмарочной площади: «Когда-нибудь ты убьешь человека». Проклятая кровь Мерлинов, грубые и необузданные нравы!

Джем пришел в «Джамайку-Инн», как обещал, и его брат умер, как он и поклялся. Мэри охватил ужас от этой догадки, и она подумала, что лучше бы ей оставаться в гостинице — пусть бы он убил и ее тоже. Она знала, что цепочка улик против него выстроится очень легко. Достаточно ей сейчас подойти к сквайру и заявить: «Я знаю, кто это сделал» — и тогда Джема ничто не спасет. Сейчас он спокойно спит в своем доме, где родились и он, и убитый им брат. А утром уедет из Корнуолла навсегда — такой же убийца, как и хозяин «Джамайки-Инн». Мэри даже вообразила себе стук копыт его лошади, затихающий вдали, но внезапно и в самом деле услышала со стороны дороги этот звук. Мэри повернула голову и прислушалась, руки ее похолодели.

Цокот копыт приближался. Всадник явно не спешил. На пороге гостиницы появился сам сквайр.

— Стой! — крикнул он. — Именем короля! я вынужден спросить вас, что вы делаете ночью на дороге?

Всадник свернул во двор. Черная шляпа скрывала его лицо. Когда он ее снял, обнажились бесцветные волосы.

— Кажется, мистер Бассет? — Он наклонился в седле, держа в руке какую-то бумагу. — У меня здесь записка от Мэри Йеллан из «Джамайки-Инн», которая попала в беду и просит моей помощи. Но я вижу, что опоздал и здесь уже много народу. Вы должны меня помнить, мы встречались прежде. Я настоятель из Алтарнана.

16

Мэри сидела в гостиной священника и смотрела на огонь в камине. Она долго спала и сейчас отдохнула и посвежела, но все еще не обрела душевного покоя.

…Все были с ней добры и ласковы — даже слишком. Мистер Бассет гладил ее по плечу, словно обиженного ребенка, и говорил: «А теперь тебе нужно поспать и все забыть. Самое страшное позади. Я обещаю, что мы найдем человека, который убил твою тетку».

У нее не было сил ничего решать, все решали за нее, и когда Френсис Дейви предложил ей остаться в его доме, она согласилась — где угодно, лишь бы не в «Джамайке-Инн»! Наконец-то она наслаждалась тишиной: ее ни о чем не спрашивали и не приставали со словами утешения.

В Алтарнан приехали в три часа ночи. Священник вызвал свою служанку и велел ей приготовить комнату для гостьи, что и было сделано тотчас.

Мэри уже закрывала глаза, когда на ее плечо легла рука.

— Выпейте это. — Френсис Дейви протянул ей стакан. Она подчинилась, горьковатый вкус выдавал в напитке лекарственное снадобье.

— Теперь вы заснете, — сказал священник. Последнее, что она запомнила, — холодное прикосновение его руки и прозрачные неподвижные глаза.

Было уже около четырех часов дня, когда она проснулась. Боль и отчаяние немного притупились. Оставалась только жалость к тете Пэйшнс, но ее уже не вернуть.

Когда Мэри оделась и спустилась вниз, она увидела, что в камине горит огонь, а священник, видимо, уехал куда-то по своим делам. Перед ней снова встало лицо Джема, и девушка ощутила подступающую слабость. Одно слово священнику или записка сквайру — и тетя Пэйшнс будет отомщена. Джем умрет с петлей на шее, как и его отец. А Мэри вернется в Хелфорд, в свою прежнюю жизнь.